Что будет со светом: главный томский энергетик о будущем электросетей

Принятая в РФ стратегия развития электросетевого комплекса декларирует сокращение числа сетевых компаний. Впоследствии это позволит управлять инвестициями компаний на государственном уровне. О проблемах и перспективах томского электросетевого комплекса в интервью РИА Томск рассказал управляющий директор компании "Россети Томск" (ПАО "ТРК") Александр Черпинский.

– Александр Валерьевич, сейчас много говорится о неизбежном сокращении субъектов рынка передачи электроэнергии. Кому и зачем это понадобилось?

– Консолидация электросетей отвечает интересам абсолютного большинства. Население заинтересовано в надежном энергоснабжении жилых и социальных объектов, это понятно и не требует пояснений. Бизнес, в особенности нацеленный на развитие, невозможен без прочного инфраструктурного фундамента. Куда идут инвестиции? Туда, где подобные вопросы решены на должном уровне.

Если я хочу ввести в строй какой-то объект – торговый, производственный, исследовательский и так далее, мне нужно быть уверенным в возможности оперативного подключения к качественным сетям. Мне нужны гарантии, четкость и прозрачность схем электроснабжения, понятный контрагент и понимание того, как он работает.

В конце концов, консолидация нужна государству – в обозначенной руководством страны стратегии развития сетевого комплекса указано, что такой важной структурой должно управлять небольшое количество операторов. Собственно говоря, объединение ФСК (Федеральная сетевая компания. – Ред.) и "Россетей" в одну управляющую компанию реализуется именно в этой логике.

То есть здесь нужно четко понимать, что укрупнение не является самоцелью – в той же стратегии прописана подчиненность всех задач главной цели, а именно обеспечению качества энергоснабжения потребителей.

– А что не так с этим качеством?

– Дело в том, что на уровне работы с потребителем все это ложится на плечи распределительных компаний. И груз этот распределяется крайне неравномерно, опыт Томской области служит тому ярким подтверждением.

Сейчас в регионе действуют 11 территориальных сетевых организаций (ТСО). И случается так, что у наших "смежников" не хватает ресурсов для решения возникающих задач или устранения чрезвычайных ситуаций. Например, где-то случилась авария, а ТСО, отвечающая за этот участок сетевого хозяйства, не может обнаружить неисправность, заменить оборудование или же подвезти дизельный генератор для критически важных объектов.

Счет в таких случаях идет на часы, в особенности, если к обесточенной сети подключена местная котельная. В итоге мы берем на себя функцию спасателей и отрабатываем этот вопрос с главами районов. Выводы: существующая структура сетевого хозяйства не соответствует растущим вызовам, а эффективность управления некоторыми ТСО явно оставляет желать лучшего.

– Из-за их масштаба?

– Речь идет о целом комплексе причин, при этом одним из главных является вопрос государственного контроля. Нас как крупную и системообразующую для региона организацию контролируют достаточно жестко – например, мы отчитываемся в Минэнерго о реализации ремонтной программы. Те же самые расчищенные просеки они проверяют через спутник, а не на слово верят отправленным отчетам.

Да и в целом все расходы компании определяются технической политикой Минэнерго, то есть свой бюджет мы верстаем, исходя из поставленных наверху задач по реконструкции или же строительству новых, но нужных сетей. В небольших ТСО, как правило, все иначе.

Средства, с которыми работают сетевые компании, берутся из тарифа, точнее из единого для региона "котла", в который поступают деньги конечных потребителей. В итоге мы вкладываем свою долю в ремонтную и инвестиционную программы, а небольшие ТСО в покупку ветхих сетей садовых товариществ и небольших поселков.

Зачем им это нужно? В основном для сохранения своего статуса – в соответствующей отчетности значится прирост километража сетей и установленной мощности. Ну а то, что обслуживанием этих активов никто особо не занимается, остается без внимания. Когда случается авария и люди, просидевшие пару дней без электричества, поднимают шум, начинаются какие-то движения, да и то в большинстве случаев по итогу зовут профессионалов, тех, кто всегда поможет.

Кто будет реконструировать эти сети? Тот, кому они в итоге достанутся, а это огромные затраты. То есть консолидация это еще и взваливание на себя крайне проблемных активов. Мы не имеем возможности что-то взять и оставить как есть, без ремонта и модернизации, так как это не соответствует технической политике "Россети" и Минэнерго.

В нашей компании есть стандарт, согласно которому мы, заходя на определенную территорию, должны выполнить целый ряд ремонтных работ: выправить опоры, перевесить самонесущий изолированный провод, в зависимости от потребляемой мощности провести реконструкцию сетей.

Нас к этому принуждает уже упомянутая техническая политика, предъявляющая жесткие требования к надежности и качеству электроснабжения. У других все это может стоять, пока не упадет или не выйдет из строя.

– И во сколько обходится такой стандарт?

– Недавно был сделан примерный расчет затрат на проведение таких работ в селе Корнилово Томского района. Выяснилось, что только для приведения сетей в нормативное состояние требуется более 20 миллионов рублей. Годовая инвестиционная программа ТРК финансируется в объеме 700 миллионов, можете сами посчитать, сколько таких сельских поселений мы можем привести в нормативное состояние при условии, что только в Томском районе их 19. Поэтому для всей территории региона, наша инвестиционная программа – это капля в море.

От реконструкции сетей, степень износа которых достигает 80%, области никуда не деться. Нюанс заключается в том, что прямо здесь и сейчас деньги из "котлового" тарифа, которые могли бы идти на эти цели, расходуются ТСО не совсем прозрачно. То есть выходит так, что в будущем потребителям придется заплатить за неэффективность нынешней системы, перенасыщенной непрозрачными ТСО.

Компании получают деньги через тариф, но не всегда используют их по назначению. Проблема заключается еще и в том, что все считают это бизнесом, хотя зарабатывать по-настоящему на сетях невозможно, разве что с использованием схем, которые могут противоречить законам.

Политика Минэнерго предписывает использование отечественного оборудования, запасных частей и программного обеспечения. Понятно, что растущий уровень автоматизации несет риски стороннего вмешательства, и в настоящее время это более чем актуально. Так вот: "Россети" работают в строгом соответствии с этой политикой, чего не скажешь о многих других организациях.

Это значит, что там могут возникать бреши, угрожающие не чему-нибудь, а базовой инфраструктуре. Даже на уровне самых обычных процедур, например, подготовки к осенне-зимнему, паводковому или грозовому периодам, существует большая разница в подходах. У нас есть достаточно жесткий регламент и внешний контроль за его соблюдением, небольшие ТСО работают по принципу "не случилось и хорошо".

– Складывается впечатление, что вы попросту хотите поглотить заметную часть рынка.

– Повторюсь – это "поглощение" обернется для нас огромными расходами. Даже в тех случаях, когда речь в принципе может идти о каких-то инвестициях, срок окупаемости проектов оценивается в 15 или 20 лет. То есть нам приходится доказывать небезнадежность таких активов.

Дело в том, что наполнение инвестиционной программы ТРК определяется Минэнерго и ее утверждение, а также любые корректировки оформляются через специальный приказ. Могу утверждать, что такие инвестпрограммы на территории Томской области формируем только мы.

Исходя из соображений по обеспечению качества услуги, в области должно существовать три или четыре крупных сетевых игрока, которые будут заниматься поиском лучших инструментов управления и технических решений. Ну а региональная власть получит возможность формировать четкую налоговую, техническую и экономическую политику развития сетевого хозяйства.

Кроме прочего, это напрямую скажется на инвестиционной привлекательности региона – бизнесу, который будет рассматривать возможность строительства здесь крупных объектов (девелоперских или производственных), станет проще оценить расходы и реальный уровень надежности электроснабжения.

Что касается прогнозов, то с учетом того, что государство однозначно ужесточает отраслевые критерии, к 2025 году речь может идти как раз о четырех игроках. Это ТРК, "Горсети", северские "Электросети" и еще одна компания, созданная путем интеграции части небольших ТСО.

– Раз уж вы подняли тему прозрачности – на что вам действительно хватает и не хватает?

– Здесь нужно выделить три уровня. Первый для простоты назовем инновационным – тут речь идет о внедрении современных и при этом максимально защищенных решений. Это требует огромных денег и усилий, общий масштаб можно оценить на примере модернизации подстанции "Аэропорт".

На втором уровне мы меняем то, что было построено в 70-80-е годы без применения технических новшеств. Где-то устает металл, в каких-то местах начинает крошиться бетон – в климате заболоченных северных районов области это вполне естественное дело. Кроме того, под объектами идут объективные природные процессы, связанные с изменениями в грунтах и гидрологии.

К примеру, два года назад в одном из удаленных районов произошла авария, приведшая к отключению линии нефтяников. Бригада приехала туда на болотоходе и обнаружила две упавшие опоры – за 50 лет с момента их монтажа протекающий там ручей изменил русло и подмыл их основание. Такие объекты можно заранее, не дожидаясь аварий, реконструировать без применения инновационных решений, но и это требует очень больших денег.

Третий уровень занимают текущие работы по поддержанию должного уровня надежности и качества, и именно сюда идет большая часть средств, получаемых нами от тарифа.

Выходит так, что первый и второй уровни финансируются как бы по остаточному принципу и с расчетом на долговечность старых решений.

– И этот принцип работает?

– Вопрос непростой. Начну с того, что в работе ТРК очень многое зависит от состояния автопарка – наша область размером с крупную европейскую страну, линии электропередач проходят и по лесам, и по глухой тайге, где дорог иногда нет вообще.

В прошлом году мы смогли выделить средства на закупку новой техники, включая гусеничную. Однако при этом в парках остаются автомобили, выпущенные в 70-х годах прошлого века, заменить их пока не получается. У нас есть ремонтные и производственные базы, которые сами нуждаются в ремонте. И денег на это нет, почти все уходит на поддержание надежности и качества электроснабжения.

Базовой частью тарифа является фонд оплаты труда (ФОТ), но даже здесь существуют проблемы, связанные с тем, что мы пока не можем обеспечить конкурентный уровень зарплат. В отрасли действует тарифное соглашение, согласно которому минимальная тарифная ставка электромонтера первого разряда составляет около 10 тысяч рублей. Наше предложение уступает этому уровню на 10-15%, то есть компании остро необходим задел для увеличения ФОТ.

В прошлом году мы смогли поднять уровень зарплат производственного персонала на 14%, и ситуация несколько выправилась. А ведь доходило до того, что люди начали уходить в магазины на позицию грузчика. В районах специалисты с опытом находили себе более оплачиваемую работу в той же лесной промышленности, и заменить их было очень трудно.

Сейчас мы стараемся направлять каждый сэкономленный рубль на повышение зарплат, и это тоже требует больших усилий.

Поможет ли в этом вопросе консолидация сетей? Здесь я повторюсь – дело не в поглощении активов и желании что-то монополизировать, а в повышении эффективности расходования "котловых" тарифов. И если эта эффективность вырастет – а она неизбежно вырастет в силу объективных причин – мы сможем приступить к решению целого комплекса накопившихся проблем.